Том 4

Он встал на решетчатую ступеньку эскалатора, идущего вниз, и на каждой площадке отмечал свое продвижение произносимым вслух числом. При «восьми» ему стало не по себе, при «пятнадцати» он пришел в полное отчаяние, а когда остановился на сорок пятой площадке, ему стало страшно.

Святослав ЛОГИНОВ ЗАКАТ НА ПЛАНЕТЕ ЗЕМЛЯ Вечер - время особое. Солнечный шар медленно наливается красной усталостью, от кипарисов и елей падают густые тени. Но словно не желая признавать близость ночи, все живое вскипает яростно и своевольно. По сухому песку стремительно проносятся ящерицы, необычно шустрые в это время суток, в ветвях розовеющих магнолий разноголосо вопит пернатое население, а там, где серый песок незаметно переходит в гниющее болото, начинают бурно готовиться к ночи рыбы и мокрокожие - гулкие шлепки, уханье и дробное кваканье разносятся в вечернем воздухе особенно далеко. И в этот же час, перед тем, как погрузиться в ночное подобие смерти, свершается главное таинство жизни. На пологой горушке у самого края болота сдвинулся, рассыпаясь, песок. Что-то зашевелилось там, отчаянно барахтаясь, стараясь выбраться из надоевшего плена к воздуху, багровому исчезающему свету, свободе. Родившееся существо еще облепляли кожистые пленки яйца, задние конечности вязли в глубине, но существо извивалось,

Что такое человек: совокупность костей, мышц и нервных окончаний, своего рода биоробот, — или в основе всего лежит личность? Что такое бессмертие: благо или проклятие — если умирать иногда приходится по нескольку раз на дню? Что важнее: следовать протоколу или просто жить? Такие непростые вопросы встают перед Микки Барнсом, сбежавшим от долговой кабалы в новую колонию людей на затерянной в космосе планете.Фантастический роман Эдварда Эштона выходит за рамки жанра, поднимаясь до философии уровня «Соляриса» и «Марсианина», но при этом оставаясь понятным и близким любому мыслящему существу.

В дальнем конце большой мраморной комнаты всю стену занимает фотография Роджера Ван Дали. Я сижу в кресле-каталке, нажимаю кнопки, и кресло медленно движется навстречу его огромному лицу. Портрет Ван Дали. Я не помню, когда была сделана эта фотография; знаю лишь, что еще до его Миссии. На нем серый костюм с черным галстуком. Лицо худощавое, короткие волосы, густые брови. От уголков рта спускаются глубоко прорезанные морщины. Он смотрит куда-то чуть левее камеры и словно не замечает ее. Кажется, будто он вовсе ничего не замечает вокруг, а вглядывается в бездонную пустоту. Я называю эту комнату «художественная галерея». Здесь нет ничего, кроме фотографии площадью двадцать пять квадратных метров. Я прихожу сюда каждый день перед завтраком. Смотрю на фотографию и думаю о себе. Спускаюсь вниз. Слуги Ван Дали хлопочут вокруг стола, готовя завтрак из тропических фруктов. После полудня, если погода будет хорошая, вызову вертолет и полечу в каньон любоваться

«Ведьмин род» Марины и Сергея Дяченко завершает трилогию, начатую романом «Ведьмин век», и является прямым продолжением романа «Ведьмин зов».Герои живут в необычном мире, где одновременно существует и ядерное оружие, и ведьмы, и независимая от государства Инквизиция, призванная бороться с последними. В романе мастерски переплетены триллер, детектив и психологическая драма. От расследования в мрачном провинциальном городке до политической борьбы в самой верхушке общества – мы видим мир, который, при всей магии, так похож на наш.

Текст переведен в рамках проектаМиры Дэвида Вебераhttp://www.woweber.com/