Anthony Reynolds

Благородные бретонские рыцари связаны долгом и честью сражаться за своего короля и защищать свои земли от захватчиков…Когда Лютьер Гарамон, лорд-кастелян Бастони, утратил силы и заболел, братское соперничество его двух сыновей, Калара и Бертелиса, переросло в открытую распрю. Но из лесов вырвалась орда чудовищ-зверолюдов, и рыцари собирают свои силы, чтобы отразить нападение, не подозревая, что истинный враг еще не проявил себя.«Странствующий рыцарь» — первый роман о бретонских рыцарях, написанный автором «Знака Хаоса» («Mark of Chaos») Энтони Рейнольдсом.

Сколько Катя себя помнила, она была красавицей. Как и многие девушки с выдающейся внешностью, мечтала стать актрисой, оказаться в Голливуде, очаровать весь мир! Второй мечтой стало завоевать сердце любимого, который почему-то предпочел другую. Пускаясь на любые ухищрения, Катя не заметила, как сама попалась в ловушку. И тогда… Ее лишили лица

Тихая брайтонская улица потрясена убийством… На кухне собственного дома найдена мертвой Поппи Раттер, а ее муж, главный подозреваемый, ничего не помнит о событиях прошлой ночи. Есть только один свидетель – любимица одиннадцатилетнего Бруно Глью, кошка Милдред. С видеокамерой на ошейнике она отправилась на прогулку в тот роковой вечер и пропала… Частный детектив в отставке Джим Глью и его сын Бруно начинают свои расследования. Но кто первым узнает, где скрывалась кошка и кого она видела?

Древний Рим времен расцвета империи похож на современный мегаполис гораздо больше, чем мы могли бы подумать. Полтора миллиона его жителей сталкивались с теми же проблемами, что и их наследники две тысячи лет спустя: дороговизна жилья и дорожные пробки, наплыв иммигрантов и необходимость "подмазывать" городских чиновников… Автор предлагает нам "накрыться шапкой-невидимкой" и провести в Риме целый день, от рассвета до заката, в 115 году нашей эры: потолкаться на людной улице и заглянуть в Колизей, посетить судебное слушание и роскошные термы, отведать изысканных блюд и насладиться беседой на званом ужине. И закончить день на любовном ложе — здесь тоже за две тысячи лет ничего не изменилось.

Даже в страшном сне лейтенант полиции Ева Даллас не хотела бы увидеть снова эту женщину. И вот Труди Ломбард, когда-то взявшая на воспитание маленькую затравленную Еву, стоит перед ней.Глядя на ее приветливое лицо, добрую улыбку, невозможно представить, как жестоко издевалась она над бедной девочкой. Но Ева ничего не забыла, никогда она не поверит, что эту садистку привели к ней нежные чувства и дорогие воспоминания.Деньги, огромные деньги сказочно богатого мужа Евы – Рорка, – вот что заставило Труди вспомнить о бывшей подопечной. Миссис Ломбард есть что порассказать о «темном» прошлом Евы, а за такую информацию многие будут готовы выложить большие деньги…

В нашем мире они были просто веселыми студентами... Здесь они стали — героями... Озорной Лилипут сделался благородным рыцарем Лилом — защитником и спасителем прекрасных дам... Циник Гимнаст обратился в лорда Гимнса — хитрого и коварного властителя острова Розы... Веселый Студент ныне Стьюд, мастер меча, живущий войной... А Лом, крепко пьющий «эзотерик», — Люм, Властелин и Мастер Магии... Теперь Лил и Стьюд, похищенные пиратами, — в плену на маленьком островке, где «джентльмены удачи» правят безраздельно, на лорда Гимнса неизвестный враг совершает покушение за покушением, и лишь Люм — силой своей магии — может еще помочь им, пока не поздно… Приключения продолжаются!

Ночное Я не умею рассказать, что это значит: стук колесный, и кто под этот звук распят, а кто его не слышит просто, и что повисло над мостом, как под шатром ненаказанья. Ну, мост как мост, но чье-то в нем окаменевшее сознанье; на рельсы брошена душа, залиты сухожилья сталью, мчат поезда, висит звезда — блюстительница расстоянья. Я не умею рассказать о том, как звук дороги тонет, как поворачивает вспять движенье маминой ладони, как в детстве виденный чудак от счастья захлебнулся в пенье, и как десятки лет подряд идем мы к своему рожденью, о том, как куполом повис знакомой песни призвук дальний и где, и как пересеклись последний звук и звук начальный. А тишина туга-туга, ее прессует стук колесный. Я не умею рассказать… Уже светает, уже поздно. «Я разжала ладонь…» Я разжала ладонь — и поплыли в пространстве Стаи писем, как снег, не касаясь земли, Я разжала

Статья опубликована в журнале «Прорез» № 3, 2004 (№ 18).

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе. Никто не прижился на фермах, ни франкоканадцы, ни итальянцы, ни поляки. Как ни старались, ничего у них не получилось. У всех с первых же дней пробуждалась фантазия, и, хотя жизнь текла своим чередом, воображение лишало покоя и навевало тревожные сны. Потому чужаки и спешили уехать, а ведь старый Эмми Пирс не рассказывал им ничего из того, что он помнит о старых временах. С годами Эмми стал совсем чудным, вроде как не в своем уме. Он единственный, кто знает всю правду о прошлом и не боится расспросов, но ему не позавидуешь. Ведь не боится он потому, что его дом стоит на отшибе рядом с полем и проезжими дорогами…»

Свеча – таинственный мистический символ, окруженный множеством суеверий и мифов. Это не случайно, ведь людям с давних пор известна потрясающая сила живого огня. Она может быть использована как во зло, так и во благо. Разумеется, в нашей книге рассматривается только второй вариант. Речь пойдет о лечении души и тела с помощью свечей, о том, как применять целительные и очищающие свойства огня для физического, психологического, энергетического и духовного оздоровления.

Харуки Мураками Принцессе, которой больше нет Красивая девушка, хватившая родительской любви и избалованная настолько, что последствия уже необратимы, имеет особый талант портить настроение другим людям. Я был тогда молод (двадцать один год, а может двадцать два), и эта ее черта меня неприятно задевала. По прошествии лет думаешь: наверное, делая по привычке больно другим, сама себе она тоже делала больно. А может, еще просто не научилась управлять собой. Если бы кто-нибудь сильный, стоящий на земле тверже, умело вскрыл бы ее в нужном месте и выпустил наружу ее "эго", ей наверняка полегчало бы. Она, если разобраться, тоже нуждалась в помощи. Но вокруг нее не было ни одного человека сильнее. А я - что я... В молодости до таких вещей не додумываешься. Мне было неприятно - вот и все. Когда она почему-то - а часто и безо всякой причины - преисполнялась решимости кого-нибудь уделать, этому не мог сопротивляться