Борис Лавренёв

В девятый выпуск сборника «Поединок» вошли повести и рассказы о солдатах, проходящих службу в Советской Армии, о боевом содружестве в годы Великой Отечественной войны между советскими летчиками и французскими пилотами полка «Нормандия — Неман», о геологах, о необыкновенных изобретениях гениального самоучки И. Кулибина, о тех, кто стоит на страже социалистического порядка и законности.

Повести и рассказы о разведке.Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Ю. Реброва.Содержание:А. Куприн. Штабс-капитан Рыбников (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 4-41А. Толстой. Прекрасная дама (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 42-61А. Яковлев. Мужик (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 62-71Б. Лавренёв. Рассказ о простой вещи (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 72-121Вс. Иванов. Бронепоезд 14-69 (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 122-195М. Зощенко. Возмездие (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 196-263П. Лукницкий. Пограничники Алая (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 264-317С. Диковский. Патриоты (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 318-425И. Кратт. Перевал (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 426-439Л. Соболев. Разведчик Татьян (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 440-446Л. Соболев. Соловей (рассказ), стр. 447-449Л. Соболев. В лесу (рассказ), стр. 449-455А. Васильков. Умение хранить державу (послесловие), стр. 456-461

В сборник вошли лучшие рассказы 40-х годов наиболее известных советских писателей: М. Шолохова, А. Толстого, К. Федина, А. Платонова, Б. Полевого и других.

Книга раскрывает современному читателю панораму жизни нашей страны в годы коллективизации и первых пятилеток. Значимость социальных перемен, которые дала людям Советская власть, отражена в рассказах М. Горького, Л. Платонова, В. Шишкова, Вс. Иванова и других.

В книге публикуются рассказы 20-х годов советских писателей. Среди авторов А. М. Горький, М. М. Пришвин, М. А. Булгаков, М. М. Зощенко, Б. А. Пильняк, Б. А. Лавренёв, Ю. Н. Тынянов, Е. М. Замятин, Ю. К. Олеша и др.В публикуемых рассказах воплощены различные стилевые манеры, многообразие молодой советской литературы.Для широкого круга читателей.

Русская фантастика начала ХХ века.Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации С. Трофимова.Содержание:Александр Богданов /Малиновский/. Красная звезда (роман, иллюстрации С. Трофимова), стр. 3-158Борис Лавренёв. Крушение республики Итль (роман, иллюстрации С. Трофимова), стр. 159-398Анатолий Бритиков, Андрей Балабуха. В единстве с будущим и прошлым (послесловие), стр. 399-413

В первый том вошли повести и рассказы, написанные Б. А. Лавреневым в 1916–1926 годах. Среди них завоевавшие огромную популярность произведения о героической революции и гражданской войне, о людях, боровшихся за счастье народа («Ветер», «Сорок первый», «Рассказ о простой вещи» и др.).

Сборник составляют повести и рассказы из маринистского наследия писателя, в которых отражены революционные события, героика гражданской и Великой Отечественной войн.

О тринадцатилетнем Николае Вихрове, герое с большим сердцем, зорком и смелом разведчике.

1. Миссия генерала Орпингтона Если вы спросите у кого-либо из благомыслящих граждан великой морской державы Наутилии, кого он считает наиболее выдающимся деятелем своего отечества в течение последних пяти лет, спрошенный, почти не раздумывая, ответит: «Конечно, генерала Чарльза Орпингтона». Больше того… Спрошенный гражданин вынет из своего жилетного кармана часы, откроет крышку и со вздохом скорбной любви покажет вам портрет-миниатюру пожилого господина с энергичный сухим лицом и веселыми, почти юношескими глазами. Такие часы пользовались одно время бешеной популярностью в Наутилии, и часовая фирма «Мак-Клюр и К°» стяжала на них феноменальные барыши, так как всякий гражданин считал своим долгом иметь портрет великого полководца и политика. Часы выпускались в продажу на самые различные цены для удовлетворения спроса не только высших слоев общества, но и бедноты, потому что Наутилия – страна о широкими демократическими принципами. Обладатель часов прибавит еще со вздохом, что хотя клеветники из безответственных демагогов и элементы, зараженные

Глава первая Написанная автором исключительно в силу необходимости Сверкающее кольцо казачьих сабель под утро распалось на мгновение на севере, подрезанное горячими струйками пулемета, и в щель прорвался лихорадочным последним упором малиновый комиссар Евсюков. Всего вырвались из смертного круга в бархатной котловине малиновый Евсюков, двадцать три и Марютка. Сто девятнадцать и почти все верблюды остались распластанными на промерзлой осыпи песка, меж змеиных саксауловых петель и красных прутиков тамариска. Когда доложили есаулу Бурыге, что остатки противника прорвались, повертел он звериной лапищей мохнатые свои усы, зевнул, растянув рот, схожий с дырой чугунной пепельницы, и рыкнул лениво: – А хай их! Не гоняться, бо коней морить не треба, Сами в песке подохнут. Бара-бир! А малиновый Евсюков с двадцатью тремя и Марюткой увертливым махом степной разъяренной чекалки убегали в зернь-пески бесконечные. Уже не терпится читателю знать, почему «малиновый Евсюков»? Все по порядку. Когда заткнул Колчак ощеренным винтовками человечьем месивом, как

1 Военмор спал у окна. Поезд тащился сквозь оттепельную мартовскую ночь. Она растекалась леденящей сыростью по окрестности и по вагонам. От судорог паровоза гусеница поезда скрипела и трещала в суставах. Поезд полз, как дождевой червь, спазматическими толчками, то растягиваясь почти до разрыва скреп, то сжимаясь в громе буферов. Поезд шел от Петербурга второй час, но не дошел еще до Средней Рогатки. Девятнадцатый год нависал над поездом. Мутной синевой оттаивающих снежных пространств. Слезливым туманом, плывущим над полями. Тревогой, мечущейся с ветром вперегонки по болотным просторам. Параличом железнодорожных артерий. Военмор спал у окна. Новая кожаная куртка отливала полированным чугуном в оранжевой желчи единственной свечи, оплакивавшей в фонаре близкую смерть мутными, вязкими слезами. Куртка своим блеском придавала спящему подобие памятника. С бескозырки сползали на грудь две плоские черные змейки. Их чешуя мерцала золотом: Балтийский экипаж. Военмор спал и храпел. Храп был репный, непрерывный, густого тона. Так гудят боевые